Фуга смерти

К 55-летию трагической гибели Пауля Целана

Перевод с польского Евгении Добровой

Знаменателен тот факт, что Пауль Целан, один из величайших немецкоязычных поэтов ХХ века, родился на Буковине, в Черновцах. Этот город, который называли Парижем Востока, переходил из рук в руки от одного государства к другому по несколько раз в пределах человеческой жизни. Благодаря космополитизму Черновцов Целан, выросший в немецкоязычной семье, знал также французский, русский и румынский, а кроме того пассивно владел идишем, что оказало большое влияние на формирование его личности и позволило впоследствии интенсивно заниматься переводческой деятельностью.

Доминирующей темой оригинального творчества Целана стал опыт Холокоста, во время которого он потерял обоих родителей. Ему удалось выжить, но ужас концлагеря оставил след, с которым пришлось справляться всю жизнь. Вообще, поэзия выживших вовсе не обязательно поднимает тему Холокоста, но его тень присутствует в их произведениях, даже когда они говорят о любви, о жизни, пытаются найти смысл и собрать разрозненное воедино. Для Целана поэзия стала местом, где распад заменил попытки интеграции. В конце концов неизбежная правда поэзии должна была восторжествовать над самой жизнью. Но для этого требовалось обнажать уязвимость жизни как можно болезненнее. Не только стихотворения Целана, но и сам его язык стал линзой, фокусирующей образ мира, находящегося в состоянии распада. Целан писал на немецком, и с течением времени его стиль все больше отдалялся от традиционной поэтики: в основу интонации повествования легли новаторские средства языка, неологизмы и односложные слова. По мере написания книг грамматика все сильнее редуцировалась; нарушение правил языка создавало драматическое напряжение между поэтической формой и ее интеллектуальным содержанием.

«Фуга смерти» (Todesfuge) – важнейшее стихотворение Целана. Оно было опубликовано в 1947 году в румынском переводе под названием «Танго смерти» (Tangoul Morții), а в 1952-м — в оригинальной версии в сборнике «Мак и память» (Mohn und Gedächtnis). Название музыкальной формы в заголовке этого стихотворения присутствует неслучайно. Фуга – полифоническая форма XVII века, наиболее артистичная и в то же время наименее переводимая на язык какого бы то ни было художественного высказывания, кроме самой музыки. Можно сказать, что вне мира звуков фуга существовать не может. Однако Целан выбрал именно фугу, чтобы выразить то, что невозможно выразить и даже вообразить.

Поэтому название не оставляет сомнений: это произведение в форме фуги, тема которого – смерть. Фуга – полифоническая музыкальная форма, в переводе с итальянского означает «побег». Суть этой формы – переплетение тем, появляющихся и исчезающих, взаимопроникающих и становящихся в итоге единым целым. В финале они закручиваются, как вихрь, уносящий все конфликты и неразрешенные дилеммы в трансцендентные миры, находящиеся за пределами человеческого восприятия.

Именно таким образом в стихотворении Целана сплетаются образы концлагерной жизни: копание могил под музыку в исполнении заключенных, явление голубоглазого надзирателя, повелителя жизни и смерти, называемого господином из Германии, который живет в доме, пишет письмо златовласой Маргарите, играет со змеями, свистит собакам и заключенным, приказывая им рыть могилы и играть танцевальные мелодии. Поэт обращается к образу смерти в первой же теме своей фуги: «Черное молоко рассвета мы пьем его вечерами…» – и эта фраза повторяется как постоянное присутствие смерти, которое ощущается в каждый час дня и ночи.

Воспоминание о златовласой Маргарите входит в контрапункт с воспоминанием о пепле волос Суламифи. Секвенции повторяются с нарастающим натяжением до тех пор, пока петля времени не затягивается, пока смерть не оказывается господином из Германии и не поражает свинцовой пулей.

«Фуга смерти» – исключительное стихотворение в контексте всего творчества поэта. Так же, как тема «Фуги…» переходит грань человеческого опыта, этот посвященный Холокосту текст выходит за рамки поэтической формы. В «Фуге смерти» тщательно отобранные темы поражают не столько своим содержанием, сколько необратимой, фатальной последовательностью. Выбор музыкальной формы позволяет вести наблюдение свидетельства пребывания во времени, которое неотвратимо иссякает, сводясь к моменту встречи со смертью в образе господина из Германии; единственное, что останется, это воспоминание о волосах любимой. Это и переживание собственной смерти, которое наступает как последствие проживания фуги – запланированного и последовательно осуществляемого процесса, в ходе которого убивают людей, заставляя их перед тем рыть могилы в земле и в воздушном пространстве, и под конец имея целью умертвить всех свидетелей – под предлогом цивилизационного превосходства.

В 1953 году Целана обвинили в плагиате стихотворения Иммануэля Вайсгласа, его школьного друга, также пережившего Холокост, которое называется «ОН» (ER) и посвящено лагерному надзирателю. То, что оно вдохновило Целана, несомненно: в тексте есть и упоминания заключенных, роющих могилу под звуки музыки, и образ охранника, пишущего письмо возлюбленной и играющего со змеями, — типаж всемогущего цербера на фоне униженных пленников.

Стихотворение Вайсгласа написано в традиционной форме рифмованной строфы, основывается на других качествах и направляет мысли в другом направлении. Отсылки к упомянутым образам, присутствующие в произведении Целана, могли быть общим опытом обоих поэтов. Работая с ними, Целан, благодаря своей новаторской поэтической форме, прикасается к сути получения опыта, выходящего за рамки любого рационального обоснования, опыта фабрик смерти и полного отрицания цивилизационного порядка.

Поэт тяжело воспринял обвинение в плагиате. Результатом стал нервный срыв с четырьмя эпизодами паранойи. Несколько лет спустя, когда 20 апреля 1970 года Пауль Целан утонул в Сене, было отмечено, что причиной предполагаемого самоубийства могла стать полученная им информация о том, что в Бухаресте опубликовано стихотворение Вайсгласа. Многие литераторы полагают, что именно страх перед новыми обвинениями довел его до самоубийства. Но можно ли назвать самоубийцей поэта, который рыл могилу в пространстве, до тех пор пока быстротечное, изнурительное время не кончилось? После смерти Целана Эмиль Чоран написал: «Он был не человеком, а открытой раной». Но метафор недостаточно, чтобы передать ужас Холокоста. Именно поэтому для отображения всей его фатальной силы и зла, превышающего уровень трансцендентности, Пауль Целан обратился к полифонической музыке, придав тем самым универсальное измерение опыту проживания окончания времени.