* * *
долго-долго плакали деревья
над тобою в это воскресенье
ты лежал как маленькая птица
притворившаяся зверем
ветры перелистывали землю
по стволам пугливым и ветвистым
и тебя выискивали свистом
по приёмным семьям
* * *
падаю тебе на плечи кровью виноватой —
я гремучие деревья слушал и запомнил.
в них земная кровь рыдала и темнело время.
проведи меня скорее по стволам дремучим,
дай остаться камнем крови, плакальщиком ночи,
чтобы боль не остывала, не светали почвы.
* * *
Господь неуловим, и эта милость,
и эта жалость к нам насущнее хлебов,
и, как хлеба и рыбы, надломилась
и нас с тобой
насытила любовь.
Мы поплывем на маленьком ковчеге,
опасливым апостолам светя.
Двойным огнём мерцают в человеке
Господь, учитель,
чудо и дитя.
* * *
Есть птицы: когда несчастны,
бьются о прутья клетки —
и умирают.
А бывают люди — ходят, как братья,
плачучи светят, ничего не просят.
Всë оставляют.
* * *
Я твоего коснусь лица и лягу в травы.
Нас раздерут на голоса и минералы.
Не искушай святых даров и белой черни:
среди отравленных грибов всё съели черви.
Они коварны и жирны и любят чистых,
живут и в дебрях кожуры, и в лёгких птицах.
Когда зима разверзнет ад, о Боже правый,
я стану свет, я стану страх, я лягу в травы.