50 определений поэзии
Арсения Тарковский:Поэзия — меньше всего литература, это способ жить и умирать!Поэзия — вторая реальность, в ее пределах происходят события, параллельные событиям жизни, она живет тем же, чем и жизнь, жизнь — это чудо. Чудо и поэзия. Самое удивительное в жизни — это способность видения мира и самосознания, наиярчайшее отличие живой природы от мертвой. Искусство живо этим началом… поэзия относится к прозе как чудо к физическому опыту.Сергей Гандлевский:Искусство и есть один из наиболее приемлемых способов существования истины, во всяком случае, по эту сторону жизни.Поэзия — это сослагательное наклонение жизни, память о том, какими мы были бы, если бы не… Короче говоря, поэзия в состоянии улучшать нравы.Поэзия помогает ценить жизнь… Поэзия всегда в конце концов — бесхитростная благодарность миру за то, что он создан.Поэзия относится к реальности, как беловая рукопись к черновику.Поль Валери:От Голоса к Мысли, от Мысли к Голосу, между Действительностью и Отсутствием качается поэтический маятник.Стихотворение есть язык в состоянии рождения.Василий Жуковский:Прекрасно только то, чего нет, — в эти минуты тревожно живого чувства стремишься не к тому, чем оно произведено и что́ перед тобою, но к чему-то лучшему, тайному, далекому, что́ с ним соединяется и чего в нем нет, но что́ где-то, и для одной души твоей существует.Александр Кушнер:Поэтическая мысль создана для стиха, в стихах она расцветает, как тополиная ветвь, поставленная в воду, вне стиха – умирает.Федерико Гарсиа Лорка:Не сторонники нужны поэзии, но влюбленные. Терниями и битым стеклом выстилает она путь, чтобы во имя любви кровоточили руки, ее искавшие.Петр Вяземский:Поэзия может говорить и отсутствующим: ей не нужно непосредственной отповеди наличных слушателей. На поэзию есть эхо: где-нибудь и как-нибудь оно откликнется на ее голос.Гавриил Державин:От восклицания токмо сердца раздаются громы.Афанасий Фет:Поэтическая деятельность, очевидно, слагается из двух элементов: объективного, представляемого миром внешним, и субъективного, зоркости поэта — этого шестого чувства, не зависящего ни от каких других качеств художника.Слова: поэзия язык богов — не пустая гипербола, а выражают ясное понимание сущности дела. Поэзия и музыка не только родственны, но нераздельны.Бахыт Кенжеев:Быть может, что-то от поэзии (и вообще искусства) случается в ином мире, недоступном нашему глазу и уху. По крайней мере, хотелось бы в это верить.Пауль Целан:Стихотворения имеют некий смысл — смысл, который определенно нельзя уловить посредством простого «прочтения»… Стихотворение — это, скорее, попытка вступить в противостояние с действительностью, попытка присвоить действительность, сделать ее зримой… В стихотворении действительность впервые свершается, преподносит себя.Геннадий Айги:Мои строки — лишь из отточий. Не «пустота», не «ничто», — эти отточия — шуршат (это «мир — сам по себе»).Борис Пастернак:Естественно стремиться к чистоте. Так мы вплотную подходим к чистой сущности поэзии. Что она тревожна, как зловещее круженье десятка мельниц на краю чистого поля в черный, голодный год.Искусство не просто описание жизни, а выражение единственности бытия.Ольга Седакова:Голос поэзии, голос человека, находящегося в правильном отношении с чистотой, глубиной и тайной, — голос удивительной, необъяснимой уверенности… Безусловно, поэзия — не единственное дело человека. Но то, что мы утратим, если утратим это дело, — это полнота образа человека и образа человечества, человека делающего — и человека, который делается.Я не пересказываю того, что мне известно до стихов, и никакой предварительной картиной мира не располагаю. То, что тебе известно, можно изложить дискурсивной прозой, а поэзия — повивальная бабка новых для самого говорящего знаний, иначе в ней не было бы большого смысла.Борис Дубин:Поэзия – это такая область жизни, где всё ещё можно задавать первые и вечные вопросы, причём по самому что ни на есть сиюминутному, вроде бы, поводу.Аркадий Драгомощенко:Она [поэзия] – полнейшее отсутствие (прежде всего репрезентации). Между тем, желание отсутствия сопровождается необоримым страхом переступить черту от него отделяющую. Потому такое преступление в действительности ничего не преступающее (удержанное в последнее мгновение равновесие, боязнь необратимости), пребывающее вне прошлого и будущего и прибывающее в совершенное время настоящего (которое «испаряется в собственном сиянии»), т. е. в претерпевание недостаточности возвращения к собственному началу, нельзя назвать странствием. Это не хорошо и не плохо. Это так же как: «четыре», «зелёное» или «мечта о Рае».Михаил Айзенберг:Задача поэзии — говорить там, где нет языка, нет готовых слов и смыслов.Условно говоря, стихи делятся на услышанные и написанные. Услышанные включают в себя все этапы, всю голосовую лесенку, а написанные начинаются откуда-то с середины. Написанные мне не так интересны, потому что написать можно что угодно, а вот услышать можно только то, что есть.Поэзия — это не столько про правду, сколько про возможность правды — не то, что автор считает правдой, а то, что есть правда помимо его соображений. Если вместо него говорит стихотворение, у стиха появляется гораздо больше возможностей сказать правду. Подключаются доязыковые силы, подвластные скорее стиху, чем его автору. В этом смысле поэзия умнее — и честнее — поэтов.Мне кажется, что поэзия — искусство не вполне авторское. Стихи пишет не поэт, а поэзия. А автор — ее инструмент. И так было всегда. Отношения меняются, но это остается.Олег Дозморов:Музыка первична в поэзии, она ее первопричина. Само возникновение стихотворения — прежде всего музыкальное событие. Кибитку стихотворения тащат эти лошадки: ритм и фонетика. И для поэта главное — соблюсти чистоту, звучание замысла до конца, не пытаться дотянуть текст сознательно, рационально. Если музыка кончилась, должно кончиться и стихотворение.Фридрих Гельдерлин:Дух может быть выражен только вдохновением, ритм подчиняется только тому, в ком оживет дух. Кто создан для поэзии, в божественном смысле, тот должен признать над собой беззаконие нисходящего свыше духа и пожертвовать ему законом: не как я желаю, но как желаешь ты.Томас Стернз Элиот:Поэзия — это концентрация и то новое, что возникает из концентрации чрезвычайно разнообразного опыта… Поэтический акт включает в себя и много осознанного, продуманного. Как правило, бессознательно творит лишь плохой поэт… Поэзия — это не простор для эмоции, а бегство от эмоции, и это не выражение личного, а бегство от личного.Марина Цветаева:Искусство есть та же природа… В чем же отличие художественного произведения от произведения природы? Ни в чем. Какими путями труда и чуда, но оно есть. Есмь! Значит, художник — земля, рождающаяся и рождаемая все… Итак, произведение искусства — то же произведение природы, но долженствующее быть просвещенным светом разума и совести.Осип Мандельштам:Ведь поэзия есть сознание своей правоты. Горе тому, кто утратил это сознание. Он потерял точку опоры. Первая строка убивает все стихотворение…Поэзия — плуг, взрывающий время так, что глубинные слои времени, его чернозем, оказываются сверху.Так, размахивая руками, бормоча, плетется поэзия, пошатываясь, головокружа, блаженно очумелая и все-таки единственная трезвая, единственная проснувшаяся из всего, что есть в миреПоэтическая речь есть скрепленный процесс, и складывается она из двух звучаний: первое из этих звучаний — это слышимое и ощущаемое нами изменение самих орудий поэтической речи, возникающих на ходу в ее порыве; второе звучание есть собственно речь, то есть интонация и фонетическая работа, выполняемая упомянутыми орудиями.Качество поэзии определяется быстротой и решимостью, с которой она внедряет свои исполнительские замыслы — приказы в безорудийную, словарную, чисто количественную природу словообразования. Надо перебежать через всю ширину реки, загрожденной подвижными и разноустремленными китайскими джонками, — так создается смысл поэтической речи. Его, как маршрут, нельзя восстановить при помощи опроса лодочников: они не расскажут, как и почему мы перепрыгивали с джонки на джонку.Поэтическая материя не имеет голоса. Она не пишет красками и не изъясняется словами. Она не имеет формы точно так же, как лишена содержания, по той простой причине, что она существует лишь в исполнении.Робер Деснос:Поэзия может быть такой или иной. Она не должна непременно быть такой или иной… но всегда — неистовой и ясновидящей.Эмиль Чоран:Я знаю только два настоящих определения поэзии. Одно принадлежит древним мексиканцам: «Ветер из обители богов». Другое – Эмили Дикинсон, когда она говорит, что узнаёт поэзию по тому ледяному холоду, от которого, кажется, уже никогда не согреться.Шеймас Хини:Поэтическая форма — это и корабль, и якорь одновременно. Это порыв и сдержанность, синхронно апеллирующие ко всему центробежному и центростремительному в нашем разуме и теле.Рене Шар:Поэзия будет всегда, будет прежде всего побегом, преодоленным застенком — и уверенностью, что этот побег, убийственный, во весь дух, увенчался успехом.Сен-Жон Перс:Поэзия — это действие, страсть, мощь, вечное обновление, раздвигающее пределы достигнутого.Октавио Пас:Поэзия — разбуженное время.Вислава Шимборска:В поэзии, где взвешивается каждое слово, ничто не является обычным и нормальным.Иннокентий Анненский:Настоящая поэзия не в словах — слова разве заполняют ее.Геннадий Русаков:Для меня поэзия в первую очередь – нежность и боль, возможность разговаривать с миром на языке сострадания и восторженного удивления. Проще – это смех и слезы, горчайшее счастье.Александр Блок:От знака, которым поэзия отмечает на лету, от имени, которое она дает, когда это нужно, — никто не может уклониться, так же как от смерти.Юрий Казарин:Проза — пространство, поэзия — не время, а способность переводить одно в другое, туда и обратно: из времени в пространство, из пространства — в вечность, переводить себя, являя собой шар. Шар ужаса красоты и силы. Мощный шар жизни, смерти и любви.Поэзия – это членораздельно говорящая музыка.7 стихотворений Ольги Седаковой
Утро в садуЭто свет или куст? я его отвожу и стою.Что держу я — как ветер, держу и почти не гляжу на находку мою.Это просто вода, это ветер, качающий свет.Это блюдце воды, прочитающей расположенье планет.Никого со мной нет, этот свет... наконец мы одни.Пусть возьмут, как они, и пусть пьют и шумят, как они.***Только увижупутника в одежде светлой, белой —что нам делать, куда деваться?Только увижубелую одежду, старые плечи —лучше б глаза мои были камнем, сердце — водою.Только увижу,что бывает с человеком, —шла бы я за ним, плача:сколько он идет, и я бы шла, шагалатаким же не спорящим шагом.***Пруд говорит:были бы у меня руки и голос,как бы я любил тебя, как лелеял.Люди, знаешь, жадны и всегда болеюти рвут чужую одеждусебе на повязки.Мне же ничего не нужно:ведь нежность — это выздоровленье.Положил бы я тебе руки на колени,как комнатная зверушка,и спускался сверхуголосом как небо.Колыбельная Как горный голубь в расщелине, как городская ласточка под стрехой — за день нахлопочутся, налетаются и спят себе почивают, крепко, как будто ещё не родились — так и ты, моё сердце, в гнезде-обиде сыто, согрето, утешено, спи себе, почивай, никого не слушай: — Говорите, дескать, говорите, говорите, ничего вы не знаете: знали бы, так молчали, как я молчу с самого потопа, с Ноева винограда.Горная колыбельная Вике Навериани В ореховых зарослях много пустых колыбелей. Умершие стали детьми и хотят, чтобы с ними сидели, чтоб их укачали, и страх отогнали, и песню допели: — О сердце моё, тебе равных не будет, усни. И ночь надо мной, и так надо мною скучает, что падает ключ, и деревья ему отвечают, и выше растут и, встречаясь с другими ключами... — О сердце моё, тебе равных не будет, усни. Когда бы вы спали, вы к нам бы глядели в окошко. Для вас на столе прошлогодняя сохнет лепёшка. Другого не будет. Другое — уступка, оплошка, — О сердце моё, тебе равных не будет, усни. Там старый старик, и он вас поминает: в поклоне, как будто его поднимают на узкой ладони. Он знает, что Бог его слышит, но хлеба не тронет, и он поднимает ладони и просит: возьми! — усни, моё сердце: все камни, и травы, и руки, их, видно, вдова начала и упала на землю разлуки, и плач продолжался как ключ, и ответные звуки орешник с земли поднимали и стали одни... О, жить — это больно. Но мы поднялись и глядели в орешник у дома, где столько пустых колыбелей. Другие не смели, но мы до конца дотерпели. — О сердце моё, тебе равных не будет, усни. И вот я стою, и деревья на мне как рубаха. Я в окна гляжу и держу на ладонях без страха легчайшую горсть никому не обидного праха. О сердце моё, тебе равных не будет, усни.***Холод мира кто-нибудь согреет. Мёртвое сердце кто-нибудь поднимет. Этих чудищ кто-нибудь возьмёт за руку, как ошалевшего ребёнка: — Пойдём, я покажу тебе такое, чего ты никогда не видел! ***Неужели, Мария, только рамы скрипят, только стекла болят и трепещут? Если это не сад – разреши мне назад, в тишину, где задуманы вещи. Если это не сад, если рамы скрипят оттого, что темней не бывает, если это не тот заповеданный сад, где голодные дети у яблонь сидят и надкушенный плод забывают, где не видно ветвей, но дыханье темней и надежней лекарство ночное... Я не знаю, Мария, болезни моей. Это сад мой стоит надо мною.7 стихотворений Анастасии Зеленовой
здравствуй ока и волга мы не виделись слишком долго я так по тебе скучаю не начать ли любовь сначала над тобой облака большие под мостом проплывают баржи а во сне ты пожалуй шире или я наяву постарше вот поспрашивай у упавших кто ещё на трубе остался вот у нас имена наши вот и выпало повидаться ***И вот мы опрокинутая гроздь каких-то зимних ягод: видишь — небо? как хорошо в снегу его узнать ***три к примеру ангела голубых карандаша и ещё зелёненький чья-нибудь душа дальше фиолетовый ангел в темноте болотный и коричневый земля на животе полежим нестругано встанем заострясь небо на коленке а не грязь ***голос зяблика в кроне как в храме и дождь всё никак не грянет тебя и меня обнимет а не прогонит семена сорняков в кармане как обилуем мы кормами подлетит и отпрянет головы не поднимет преклонит поцелуй за язык потянет вытянет в нетях ***всё плащаница, чего на прощанье коснулся***Время вязкое, пачкает пальцы.ничего не слеплю, ослепла.перевести бы себя с языка на берег.глина не знает холода***наживное сердценожик перочинныйдогорай, лучинакак тебя училичеловек получитсяи душа-попутчицаи беда сыраяи земля лихаято и ладночто ладони в трещинаха ладони в трещинахи подавнопогадай на встречногоулыбнётсяотболит всё и отобьётсясердце любит сердцеЕвгения Риц о поэзии Анастасии Зеленовой:В ранних стихах Анастасии Зеленовой отчётливо видны ориентиры поэта — с одной стороны, Леонид Аронзон, с другой — лианозовская школа. Метафизичность и религиозность мировидения сочетались в них с иронической дурашливостью и ненатужным приятием реальной, бытовой жизни. Причём речь идёт не о подражании, но именно об ориентировании. Вполне самостоятельные оригинальные стихи Зеленовой оказывались как бы укоренёнными, причём весьма органично, в советский поэтический андеграунд — не исключено, что составлявший в то время основной круг чтения молодого поэта: Незвана-непрошена / прикатилась горошина. / Не то чтобы страшная, / но странно окрашенная. / Размером — с клуб, / а формой не куб. / Хозяйственный люд — вокруг похаживает, / бока ея шшупат, поглаживает. / Астроном ухмыляется, хитрит: / скрывает, что это ценный метеорит. В 2006-2007 гг. Анастасия Зеленова дебютирует как публикующийся и выступающий автор, и включение в контекст текущей поэзии, да и вообще течение жизни, взросление естественным образом расширяют рамки её поэтики. Она становится мягче, мелодичнее, минус-приём и прямое высказывание не исчезают вовсе, но уходят в тень, место тотальной иронии занимает скрытая усмешка, метафизические же настроения оказываются выраженными даже тоньше и индивидуальнее, чем раньше. Из стихов не уходит детская очарованность миром, умение ему радоваться и удивляться. И прекрасное, на уровне уже отдельного искусства, состоявшегося бук-арта, оформление книги — в виде тетради, подписанной школьницей Настей, — ещё раз говорит об этом.Лев Оборин о книге Анастасии Зеленовой «Тетрадь стихов жительницы»:Книга нижегородской поэтессы, в которую входят стихотворения последних лет, удивляет тонкостью работы с «квазидетским» письмом. Приём этот, судя по всему, осознанный — он подчёркивается оформлением книги (обложка, как у зелёной школьной тетради) и открывающим стихотворением, написанным явно детской рукой: «Помню детство своё, / Вспоминаю его, / И хотелось бы мне / Обратиться в него»). Для поэта с такой позицией естественно обращение к опыту обэриутов — и это опять-таки, со всей честностью, проговаривается: «тебе, Яков Семёнович Друскин, / щеку подставляет слеза». Сплавленные детство и обэриутство для Зеленовой — не поэтическая маска, а одно из естественных состояний; другое, впрочем, связанное с первым / не мешающее первому, — размышление-медитация.Мы были смешными богами / и болтали ногами, / сидя на облачках. / А такие же, как мы сами, / с обгоревшими волосами / посылали нам оригами — / журавлей на бумажных клочкахЕщё, давно любимое:так мы читаем лист куста, / на цыпочки над ним привстав, / как ежегодный палимпсест, / иной неопалимый текст, / и анонимного писца / весь выдаёт его устав / и с нами общие места, / ведь мы читаем лист куста.Дополнительно:
Ольга Седакова «Поэзия за пределами стихотворства»Ольга Седакова «Похвала поэзии»Алексей Чипига «Мудростью и полетом. О стихах Анастасии Зеленовой»Видео: Василий Бородин — о стихах Анастасии Зеленовой Видео: Юрий Казарин — о стихотворениях Анастасии Зеленовой в курсе «Человек. Поэзия. Текст»